Снимаем покровы с заблуждений: Керенский бежал от большевиков в женском платье. Александр Керенский: «Не бежал я из Зимнего дворца в женском платье! Керенский платье

Александр Керенский - личность известная. Он запомнился России своими неоднозначными реформами, амнистией и тем, что якобы бежал из Зимнего дворца в платье медсестры. Свои дни он закончил в США.

Керенский и Ленин

Судьбы Александра Керенского и Владимира Ленина имеют интересные пересечения. Во-первых, они оба родом из Симбирска, во-вторых, их отцы были учителями. При этом отец Керенского ещё и служил директором гимназии, где учился Владимир Ульянов. Конечно, их родители были знакомы и бывали друг у друга в гостях.

Любители конспирологии также добавят, что Керенский и Ленин родились в один и тот же день. В один, да, только по разным стилям. Ленин - 22 апреля по новому, а Керенский - 22 апреля по старому.

О личных встречах Ленина с Керенским нам ничего не известно. Владимир Ульянов был старше Александра Керенского на 11 лет. Если они и виделись в детстве, то говорить о каком-то взаимовлиянии вряд ли можно. Польский журналист Александр Минковский, который брал у Керенского интервью в Америке, спросил у него насчет детских впечатлений от Володи Ульянова. В ответ Керенский сказал, что Владимир был его старше, и они не общались.

История с платьем

Когда заходит речь о Керенском, то обычно первым делом вспоминают, что он бежал из Зимнего дворца, облачившись в женское платье. На самом деле, этого не было. Вероятнее всего, эту версия побега была придумана либо советской пропагандой, либо самим народом.

Из Зимнего дворца Керенский, по его словам, уехал на автомобиле американского посольства, который ему предоставили. По версии Дэвида Фрэнсиса, который был послом США в то время, Керенскому автомобиль не предоставили, он был захвачен адьютантом Александра Федоровича.

После скитаний по России, Керенский, при помощи спецагента Сиднея Рейли, в июне 1918 года отбыл за границу.

Везде не к месту

Попытав счастья в Лондоне, Керенский решил отправиться в Париж. По Парижу его возили французские жандармы, предоставившие в его распоряжение даже личный автомобиль. 10 июля 1918 года состоялась его встреча с французским премьер-министром Жоржем Клемансо. Но и здесь его миссия закончилась неудачей. Европейские политики смотрели на Керенского не как на главу будущего «правительства в изгнании», а как на обычного беженца. Имя Керенского было настолько дискредитировано в России, что созданная в сентябре 1918 года в Уфе Всероссийская директория, заявила о том, что Керенский находится за границей как частной лицо и никаких официальных политических миссий на него не возложено

В Париже Керенский числился сотрудником эмигрантской газеты «За Россию». За неимением средств он был вынужден ночевать прямо в редакции газеты. На следующие десять лет журналистика и публицистика стали основным источником заработка Керенского. С октября 1922 года в Берлине стала выходить его собственная газета «Дни», где публиковались Зинаида Гиппиус, Дмитрий Мережковский, Константин Бальмонт и Иван Бунин. На страницах своего издания он планомерно критиковал большевиков. Единственным способом, с помощью которого можно было победить «красную заразу», было объединение всех европейских демократических сил и русской эмиграции. Но собрать в рамках одной организации хотя бы все русские демократические силы Керенскому не удалось. Попытка организовать новое Учредительное собрание в январе 1921 года завершилась крупным провалом.

Жена из Австралии

Жена Керенского Ольга Львовна Барановская встретила Октябрьскую революцию в Петрограде. Там же на Дегтярной улице она вместе с сыновьями Олегом и Глебом жила на протяжении всей гражданской войны. Её дети ходили в загородную школу. Сама же жена экс-премьера постоянно меняла место работы, чтобы иметь хоть какой-то заработок для дальнейшего существования. Но Ольге Львовне удалось где-то достать эстонские документы и вместе с детьми выехать на новую родину. Она добралась наконец-то до Лондона, но с мужем больше вместе не жила. Семья навсегда распалась. Жена и оба сына остались в Англии, получив впоследствии британское гражданство.

Керенский же в эмиграции встретил Терезу Лидию (Нелль) Триттин, дочь владельца мебельной фабрики из Австралии. Он была младше Керенского на 28 лет. Ольга Львовна долго не давала мужу развод, но к 1939 году все вопросы были решены и «молодожены» наконец-то сыграли свадьбу. Начало совместной супружеской жизни было омрачено началом Второй мировой войны.

Керенский и Гитлер

Гитлера Александр Керенский объективно считал порождением Версальского мирного договора. Мюнхенское соглашение о разделе Чехословакии он, как и многие западные политики, считал единственным средством во избежание новой мировой войны. Нападение на СССР Керенский публично приветствовал.

С Германией он связывал надежду на уничтожение советской власти и большевизма. Но позже, поняв масштаб трагедии, он изменил свои взгляды в отношении войны, и был уже целиком на стороне Красной армии и её союзников. Керенский писал 28 июня 1941 года в своем дневнике: «После долгих и тяжких раздумий я пришел к заключению: мы должны страстно желать сейчас только одного - чтобы Красная Армия сохранила свою боеспособность до этой осени. И если получится - это будет чудом!»

Керенский и сам пострадал от действий Гитлера. Вместе с женой ему пришлось покинуть оккупированный немцами Париж. Нелль, вторая жена Керенского, больше всего боялась, что немцы посадят «Алекса» в тюрьму «как Шушнига» (австрийский канцлер, посаженный в тюрьму после Аншлюса). В Великобритании Керенского не пустили из-за его прошлых публичных прогерманских высказываний. В итоге, он вместе с Нелль отправился проездом через Испанию за океан, в США.

Отказ от жизни

После войны Керенский вновь попытался вернуться в политику. Вместе с эмигрантами-эсерами Черновым и Зензиновым в марте 1949 года он создал Лигу борьбы за народную свободу. Но «молодая» эмиграция не приняла Керенского. У них с детства, с советских школьных учебников было заложено отвращение к бывшему премьеру, бежавшему из Петрограда в женском платье.

Керенский писал мемуары, совместно с Гуверовским институтом издал трехтомную публикацию документов эпохи Временного правительства, читает лекции в Стэнфордском университете. Он никогда не забывал о Родине. Ещё в период Великой Отечественной войны Керенский отправлял телеграмму Сталину. Ответа на неё тогда так и не получил. В 1968 году Керенский пытался получить разрешение на въезд в СССР. Советское руководство требовало, чтобы он признал закономерность социалистической революции, правильность политики СССР и успехи советского народа. Керенский ради своей поездки был готов признать уже всё. Но по неясным причинам поездка в Москву так и не состоялась.

Умер Александр Керенский в Нью-Йорке 11 июня 1970 года в возрасте 89 лет. Он уже сам хотел умереть, но требуемого яда ему так и не давали. В какой-то момент он просто отказался принимать пищу и лекарства. Его тело было переправлено сыновьям в Лондон, где до сих пор покоится на кладбище Патни Вэйл.

Опасаясь расправы большевиков во время октябрьских событий 1917 года председатель Временного правительства А.Ф. Керенский бежал из Зимнего дворца, переодевшись в одежду сестры милосердия (по другой версии - горничной). Источником этих слухов считается брат начальника юнкерской школы, которая должна была оборонять Зимний. Сам Керенский, много лет спустя, уже находясь в эмиграции в США, категорически опровергал подобные «обвинения», объясняя их ненавистью к нему авторов слухов.

Согласно другой версии мифа, Керенский бежал в женском платье не из Зимнего дворца, а из Гатчинского, куда он перебрался после того как власть оказалась в руках большевиков. Распространению этого мифа нечаянно посодействовал сам экс-председатель Временного правительства. В своих мемуарах он пишет: Я ушел из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушел, не зная еще за минуту, что пойду. Пошел нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я еще шел по улицам Гатчины, когда началось преследование.

Миф о «женском платье Керенского» был успешно подхвачен как официальной пропагандой, так и народной молвой. В 1938 году художник Григорий Шегаль закончил картину «Бегство Керенского из Гатчины», на которой главный герой изображен в женской одежде; репродукция картины впоследствии была растиражирована советскими учебниками.

Несмотря на то, что с тех пор прошло много лет, образ Керенского в женском платье до сих пор бытует в общественном сознании.

Примеры использования
Мятежный полковник Мохаммед Кабар неудачно копировал Керенского - бежал на каноэ, переодевшись в женское платье… (Михаил Кузнецов. Заварушка на Коморах // Общественно-политический журнал «Планета», апрель 2008 г.)

Будь я бен Ладеном, не задумываясь, бежала бы из Афганистана в женском платье, как Керенский в 17-м году. По пакистанским слухам, Усама уже обзавелся четырьмя двойниками на случай бегства. (Д. Асламова. В Пешаваре быть русским сегодня не менее опасно, чем американцем. Комсомольская правда, 09.10.2001. Текст по: Нахимова Е.А. Прецедентное имя «Керенский» в современных отечественных СМИ // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). 2008)

Неожиданно появляется информация: госпожа Кальюранд, посол Эстонии в России, надев парик и мужской костюм, как Керенский в 17-м году, вышла из оцепления. Видимо, через посольство Голландии, откуда ее отвезли в аэропорт «Шереметьево» (Н. Бероева. Новый Сталинград. - Комсомольская правда, 28.04.2007. Текст по: Нахимова Е.А. Прецедентное имя «Керенский» в современных отечественных СМИ // Политическая лингвистика. Вып. 1(24). 2008)

И.Е. Репин. А. Керенский. 1917

Действительность
После событий октября 1917 года глава Временного правительства оказался в крайне невыгодном для себя положении. С одной стороны, его выдачи требовали большевики, с другой стороны, после выступления генерала Корнилова, которое он объявил незаконным, фактически отказывалась поддерживать армия. Керенский был вынужден покинуть Петроград и уехать в Гатчину, где он думал переждать бои между большевиками и отправившимися на борьбу с ними казачьими отрядами генерала Краснова. Но казаки уже в конце октября заключили перемирие с большевиками – защищать Керенского, которого они считали предателем после Корниловского выступления, красновцы не собирались. Опасаясь выдачи, Керенский бежал из Гатчины и, после нескольких месяцев скитаний по стране и попыток примкнуть к антибольшевистским движениям, покинул Россию.

От истории с «женским платьем» Керенский, доживший до 1970 года, страдал до последних лет своей жизни. В 1966 году, общаясь с советским журналистом Генрихом Боровиком, он эмоционально заявлял: «Господин Боровик, ну скажите там в Москве - есть же у вас умные люди! Ну не бежал я из Зимнего дворца в женском платье!» Такие слухи председатель Временного правительства объяснил ненавистью к нему монархистов; по его словам, они также распускали сплетни, будто он ночевал на кровати императрицы, и за глаза называли его «Александрой Федоровной».

Кроме слов Керенского, миф о бегстве из Зимнего никто прямо не опровергает, но показательно, что другие очевидцы, описывая его уход, ставили акценты совсем на других вещах. Так, послу США в России Дэвиду Фрэнсису в истории с побегом Керенского больше всего запомнился угон автомобиля американского посольства адъютантами главы Временного правительства (сам Керенский в своих мемуарах деликатно сообщает, что автомобиль с американским флагом был ему «предоставлен»).

Про бегство же из Гатчины с «нелепым переодеванием» впоследствии высказался генерал Краснов, по словам которого, приведенным П.Н. Милюковым, Керенский ушел «в матросской куртке и синих очках».

Главное же уязвимое место мифа – отсутствие единой версии событий. Его ретрансляторы сходятся только в том, что Керенский переоделся в женское платье. Что именно за платье это было - горничной или медсестры; при каких обстоятельствах, во время какого именно этапа своего бегства председатель Временного правительства мог переодеться таким образом, - авторы мифа однозначного ответа не дают.

Григорий Шегаль. «Бегство Керенского из Гатчины». 1938

Итак, в год 100-летия "Великой русской революции", как теперь принято это событие называть, продолжим собирать экспонаты для виртуального музея революции/контрреволюции 1917-1991 годов.
После , который на целое столетие, и даже уже дольше, стал одеянием революционеров (Ленина, Сталина, Мао, Чан Кай Ши, Дэн Сяопина, Пол Пота, Че Гевары, трёх Кимов...), перейдём к "экспонату номер два", другой одежде Александра Фёдоровича. Которую он, вдобавок, никогда в реальной жизни не носил... но, тем не менее, она прочно вошла в исторический миф о нём и о революции 25 Октября. И в историю искусства (живописи, включая карикатуру, и кино). И в историческую символику...
Конечно, речь идёт про знаменитое "женское платье" Керенского, то ли сестры милосердия, то ли горничной, в которое он переоделся, чтобы сбежать от большевиков. В реальности отыскать этот наряд, увы, невозможно, ибо его и не было никогда, но для виртуального музея он подойдёт в самый раз. Что ж, проследим рождение этой прекрасной по красоте и символичности революционной легенды.
Как же обстояло дело в действительности? Зимний дворец накануне штурма Керенский покинул в своей обычной одежде, то есть всё в том же полувоенном френче. Американское посольство даже предоставило главе российского правительства дипломатическую машину со звёздно-полосатым флагом, для его большей безопасности. На ней он и выехал из Зимнего дворца. Встречные офицеры, по его словам, как обычно, отдавали главковерху честь, он отвечал им тем же...
А вот со вторым бегством Керенского, уже из Гатчинского дворца, дело обстояло немного интереснее. Обстановка вокруг премьера там сложилась нестерпимая: в Гатчину для переговоров приехал большевик Павел Дыбенко. Генерал Пётр Краснов (тот самый, будущий союзник Гитлера, повешенный по приговору советского суда в 1947 году) стал последней надеждой Керенского. Краснов вспоминал: "Утром 1 ноября вернулись переговорщики и с ними толпа матросов. Наше перемирие было принято, подписано представителем матросов Дыбенко, который и сам пожаловал к нам. Громадного роста, красавец-мужчина с вьющимися чёрными кудрями, чёрными усами и юной бородкой, с большими тёмными глазами, белолицый, румяный, заразительно веселый, сверкающий белыми зубами, с готовой шуткой на смеющемся рте, физически силач, позирующий на благородство, он очаровал в несколько минут не только казаков, но и многих офицеров.
- Давайте нам Керенского, а мы вам Ленина предоставим, хотите, ухо на ухо поменяем! - говорил он, смеясь.
Казаки верили ему. Они пришли ко мне и сказали, что требуют обмена Керенского на Ленина, которого они тут же у дворца повесят."

"Фирменная" одежда Керенского в 1917 году - полувоенный френч

В своих показаниях после ареста в 1917 году генерал Краснов рассказывал о дальнейшем так:
"1 ноября меня потребовал верховный главнокомандующий (Керенский). Он был очень взволнован и нервен.
– Генерал, – сказал он, – вы меня предали... Тут ваши казаки определённо говорят, что они меня арестуют и выдадут матросам...
– Да, – отвечал я, – разговоры об этом идут, и я знаю, что сочувствия к вам нигде нет.
– Но и офицеры говорят то же.
– Да, офицеры особенно недовольны вами.
– Что же мне делать? Приходится покончить с собой.
– Если вы честный человек, вы поедете сейчас в Петроград с белым флагом и явитесь в Революционный комитет, где переговорите как глава правительства.
– Да, я это сделаю, генерал.
– Я дам вам охрану и попрошу, чтобы с вами поехал матрос.
– Нет, только не матрос. Вы знаете, что здесь Дыбенко?
– Я не знаю, кто такой Дыбенко.
– Это – мой враг.
– Ну, что же делать? Раз ведёте большую игру, то надо и ответ дать.
– Да, только я уеду ночью.
– Зачем? Это будет бегство. Поезжайте спокойно и открыто; чтобы все видели, что вы не бежите.
– Да, хорошо. Только дайте мне конвой надёжный.
– Хорошо. Я пошёл вызвать казака 10-го Донского казачьего полка Русакова и приказал назначить 8 казаков для окарауливания верховного главнокомандующего. Через полчаса пришли казаки и сказали, что Керенского нет, что он бежал. Я поднял тревогу и приказал его отыскать, полагая, что он не мог бежать из Гатчины и скрывается где-либо здесь же".
В Ставку генералу Духонину Краснов отослал в тот день телеграмму: "Приказал арестовать главковерха; он успел скрыться". Позднее, в мемуарах, Краснов попытался приукрасить своё поведение в этот день, якобы никакого предательства с его стороны не было, и он сказал премьеру: "Как ни велика вина ваша перед Россией, я не считаю себя вправе судить вас. За полчаса времени я вам ручаюсь". И дал тому возможность сбежать...
Сам Керенский уверенно писал о предательстве Краснова, а о своём бегстве рассказывал так (выделение моё): "Я не считаю ещё себя вправе подробно рассказать мой уход из Гатчинского Дворца. Большевики ещё у власти – люди ещё живы... Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шёл вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые."
Во что же реально переоделся Александр Фёдорович в Гатчинском дворце 1 ноября 1917 года? Павел Милюков со слов Краснова уточнял, что Керенский ушёл из дворца «в матросской куртке и синих очках». Один из его адъютантов мичман Кованько рассказывал позднее подробности этих минут. Керенский сказал своим адъютантам, что он решил застрелиться, чтобы не попасть в руки большевиков. Но у него больная рука, и он боится, что не убьёт себя, а только покалечит. Поэтому он просит их бросить жребий, кто из них его застрелит. Жребий пал на Кованько. "А надо сказать, что этот Кованько был очень артистичным малым: и сострить мог, и скаламбурить к месту. Тут он и говорит Керенскому: "Что же это мы в самом деле раскисли?!" Схватил шофёрскую меховую куртку (тогда ведь были открытые машины), напялил синие очки на Александра Федоровича, фуражку". Автопортрет самого Керенского: «Я преобразился в весьма нелепого матроса, рукава бушлата которого были коротковаты, мои рыжевато-коричневые штиблеты и краги явно выбивались из стиля. Бескозырка была мне так мала, что едва держалась на макушке. Маскировку завершали огромные шофёрские очки».
Однако фраза "пошёл нелепо переодетый", опубликованная в мемуарном очерке в 1926 году, дорого обошлась позднее Александру Фёдоровичу. (Я помню, как в советской школе начала 80-х читал её в учебнике истории). Она очень помогла распространению знаменитого мифа.
К 1927 году легенда о "женском платье" главковерха была уже готова. Она отразилась на плакате художника Василия Пшеничникова (1882-1957) из Ассоциации художников революционной России (АХРР), созданном к 10-летию революции. На нём Керенский изображён в неопределённом женском платье красного цвета. Но это пока ещё не платье сестры милосердия или горничной.

Василий Пшеничников. Плакат, 1927. Подпись: "БЕГСТВО КЕРЕНСКОГО ИЗ ГАТЧИНЫ. Керенский решил всеми силами подавить революцию. Последняя надежда оставалась у него на казаков. Но и казаки не поддержали Керенского. Член военно-революционного комитета тов. Дыбенко, приехавший в штаб Керенского, в Гатчину, созвал митинг, на котором решено было арестовать Керенского и отправить его в Петроград. За 10 минут до ареста, 14 ноября, около 3-х часов дня, Керенский, переодевшись женщиной и воспользовавшись волнением во дворце, бежал от возмущённых казаков и солдат".

А в среде белой эмиграции легенда о "бегстве Керенского из Зимнего дворца в женском платье" родилась ещё раньше. Адвокат Николай Карабчевский писал: «Костюмироваться по маскарадному Керенский вообще любил, и был на это мастер.
Как мне в свое время передавали, он однажды в масленицу явился в квартиру одного думца, где собрались гости, в облачении древнего римлянина времён республики, с мечом в руках. Все нашли, что в шлеме, из-под которого торчали его характерно-растопыренные уши, и с мечом в руках, на своих тонких ногах, он весьма удачно выразил стойкую храбрость русского революционера.
Позднее ему пришлось маскироваться уже не по случаю масленицы.
Поцарствовав недолго в рабочей куртке, во имя углубления революции, и затем в походной форме потешного „главнокомандующего“, он бежал из Зимнего дворца, как утверждали, в платье и в головной косынке сестры милосердия, что при его брито-бесцветной физиономии дало ему возможность благополучно скрыться. В каком костюме он впоследствии удирал от большевиков заграницу, мне в точности не известно".
В 1937 году легенда поднялась на новую ступеньку, она вошла в "Краткий курс истории ВКП(б)"! Там говорилось про его бегство из Гатчины: «что касается Керенского, то он, переодетый в женское платье, успел скрыться».
К 20-летию Октября, в 1937-1938 годах советский художник Григорий Шегаль (1889-1956) создал картину «Бегство Керенского из Гатчины», на которой напуганный Керенский торопливо переодевается в одежду сестры милосердия в одной из дворцовых комнат; репродукцию картины стали довольно часто помещать в советские учебники.
Отметился в творении легенды и Борис Ефимов:

Борис Ефимов. Карикатура на А. Ф. Керенского

В 1957 году, к 40-летию революции, к мифу о женском платье главковерха приложили руку известные советские карикатуристы Кукрыниксы. Они создали картину "Последний выход Керенского".

Кукрыниксы. "Последний выход Керенского". 1957-1958

Ну, а в фильме "Посланники вечности" (1970) легенда сделала последний шаг: Керенский в женском платье бежал уже не из Гатчины, а из Зимнего дворца (впрочем, то же самое утверждал Карабчевский ещё в 1920-х годах).
В телефильме "Шантаж" из серии "Следствие ведут Знатоки" (дело №6, 1972) старорежимная барыня Антонина Валерьяновна Прахова успокаивала своего молодого сообщника, безымянного Шантажиста (роль А. Джигарханяна), что в случае чего он уйдёт от милицейской засады, "как ушёл Александр Фёдорович".
– Какой Александр Фёдорович?
– Да Керенский.
– А как он ушёл?
– В женском платье. Надо знать отечественную историю!
В фильме "Корона Российской империи" (1971) актриса Людмила Гурченко распевала "куплеты шансонетки" на стихи Роберта Рождественского, среди которых был и такой:
Между прочим, сам Керенский за кордон,
Перебрался в платье женском, миль пардон,
Сбросив женскую одежду и корсет
Мне высказывал надежды тет-а-тет.
– Извините, мсье Керенский, чем стареть
Может лучше за Россию умереть?
Ради чести и престижа, не шучу.
Он смеется:
– Что я, рыжий? Не хочу!

Этих куплетов Александр Фёдорович, на своё счастье, уже не услышал (он скончался в 1970 году), но про саму легенду, разумеется, знал. В 1966 году, общаясь с советским журналистом Генрихом Боровиком, беседу с ним начал с эмоционального заявления: «Господин Боровик, ну скажите у себя в Москве! Там же есть серьёзные люди! Ну, пусть перестанут писать, будто я бежал из Зимнего дворца в женском платье! Не было этого! И не бежал я, а, согласно нашему общему решению, уехал навстречу нашим войскам, которые всё не прибывали и не прибывали из Гатчины на подмогу Временному правительству! Уехал на своём автомобиле и в своём обычном полувоенном костюме… Меня многие видели, я не особенно и скрывался-то. Солдаты, даже красные, если узнавали меня, отдавали мне честь!.. При чём тут женское платье?!»
Г. Боровик рассказывал: "Видимо, эта неправда жгла ему сердце и через 50 лет.
– Александр Фёдорович, но это же не большевики придумали, – ответил я. – Об этом впервые написал младший брат начальника юнкерской школы, которая должна была оборонять Зимний…
– Да они ж меня все ненавидели и ненавидят! – взорвался Керенский. – Они ж монархисты… Вы знаете, как они меня называли? «Александра Фёдоровна»! Они намекали на то, что я якобы спал на кровати императрицы Александры Фёдоровны. А я, клянусь Богом, там не спал!".
Кстати, "Александрой Фёдоровной" по имени последней императрицы Керенского называли не только монархисты. У Маяковского в поэме "Хорошо" один из большевиков говорит:
Быть
Керенскому
биту и ободрану!
Уж мы
подымем
с царёвой кровати
эту
самую
Александру Федоровну.
Ну, и в завершение обзора этого, повторю, прекрасного, с моей точки зрения, исторического мифа, пара небольших личных воспоминаний в тему.
Году в 1979-м учительница рассказывала школьникам, в числе которых был и я, такую историческую байку. Будто бы в детстве, когда юный Саша Керенский и Володя Ульянов жили в Симбирске, а их отцы были коллегами-педагогами, маленький Саша приходил на ёлку к Ульяновым. И переодевался при этом в маскарадный костюм девочки...
И второе: около 1990 года помню карикатуру из тогдашней неформальной (оппозиционной) печати, из газеты "Новая жизнь". На рисунке Александр Фёдорович Керенский демонстрировал Михаилу Сергеевичу Горбачёву женское платье...

Б. Матвеева. Керенский. 1989

История про женское платье закрепилась за Александром Керенским навечно, но бежал ли на самом деле Керенский из Петрограда в женском платье?

В истории русской революции есть моменты и сцены, которые врезаются в память даже тем, кто в данный материал глубоко не погружается - Ленин на броневике, выстрел «Авроры», рабочие, идущие на штурм Зимнего…

В этом ряду есть и такая сцена - глава Временного правительства Александр Керенский бежит из Петрограда в женском платье.

«Я выехал из Петербурга в моей полувоенной форме»

Министр-председатель Всероссийского Временного правительства Александр Федорович Керенский пережил практически всех своих политических единомышленников и оппонентов. Он умер в июне 1970 года, в возрасте 89 лет, в Нью-Йорке.

Практически до последнего дня Керенский боролся с историей про платье, доказывая, что она является выдумкой.

Журналист Генрих Боровик, единственный и представителей советской прессы, который общался с Керенским, рассказывал, что престарелый политик отчаянно убеждал его: «Господин Боровик, ну скажите там в Москве - есть же у вас умные люди! Ну не бежал я из Зимнего дворца в женском платье!»

В интервью сотруднику Русской секции Radio Canada Александру Ливену, которое Керенский дал в 1964 году, он рассказывал следующее: «Когда в ночь на 25-е я пришёл в штаб, там уже больше половины офицеров демонстрировали свои весьма „неприятные“ для Временного правительства чувства. Утром было решено, что я лично поеду навстречу высланным в Петербург войскам. В России говорят, что я бежал в костюме сестры милосердия. Но я выехал из Петербурга в своём открытом автомобиле, в моей полувоенной форме, сидя рядом с моими адъютантами и помощником. Мы приказали шофёру ехать от Петербурга к московской заставе на Царское Село по большим улицам - Морской и другим, где телеграфы и телефоны уже были заняты повстанцами. Мы ехали медленно, и повстанцы так терялись, что отдавали мне честь. И только возле заставы мы были обстреляны. Стреляли в шины - не попали. Мы приехали на остановку в Гатчину, и нам всем показалось что-то не совсем ладное. Я приказал налить бензин, и поехали сразу дальше, а следующий автомобиль, который шёл со мной на большом расстоянии, был обстрелян, и там все были ранены внутри. Вот такая была подлинная картина».

Керенский бежал на автомобиле, отобранном у дипломатов США?

Так как же возникла история о побеге в женском платье?

24 октября Керенский присутствовал на заседании Предпарламента в Петрограде, и требовал принятия резолюции, выражающей полную поддержку действиям Временного правительства. Однако резолюция была принята уклончивая, что министра-председателя не устраивало.

Утром 25 октября Керенский выехал из Петрограда, чтобы встретить войска, идущие с фронта на помощь правительству.

В интервью 1964 года Александр Федорович не упоминает, на каком автомобиле он покидал столицу. А вот в книге «Издалека» он более откровенен: «В момент самого выезда ко мне являются представители английского и, насколько помню, американского посольств с заявлением, что представители союзных держав желали бы, чтобы со мной в дорогу пошел автомобиль под американским флагом».

Посол США в России Дэвид Фрэнсис в книге «Россия из окна американского посольства» вспоминает об этом несколько иначе: «Секретарь Уайтхауз вбежал ко мне в сильном возбуждении и сказал, что за его автомобилем, на котором развевался американский флаг, следовал до его квартиры русский офицер, заявивший, что Керенскому этот автомобиль нужен для поездки на фронт. Уайтхауз и его шурин барон Рамзай отправились с офицером в главный штаб, чтобы проверить источник этого изумительного заявления. Там они нашли Керенского… Все были страшно возбуждены, и царствовал полный хаос. Керенский подтвердил заявление офицера, что ему нужен автомобиль Уайтхауза, чтобы ехать на фронт. Уайтхауз заявил: это мой собственный автомобиль, а у вас (он показал на Зимний дворец, по другую сторону площади) больше тридцати автомобилей ожидают у подъезда. Керенский отвечал: они ночью испорчены, и большевики распоряжаются всеми войсками в Петрограде, за исключением немногих, заявляющих о своем нейтралитете; они отказываются подчиняться моим приказаниям. Уайтхауз и Рамзай, посоветовавшись наспех, пришли к резонному заключению, что, так как автомобиль уже захвачен фактически, они больше противиться не могут. Выйдя из штаба, Уайтхауз вспомнил об американском флаге и, вернувшись, сказал офицеру, просившему об автомобиле, что он должен снять флаг, прежде чем использует автомобиль. Тот возражал, и после некоторых пререканий Уайтхаузу пришлось удовлетвориться протестом против того, чтобы Керенский пользовался флагом…»

«Я преобразился в весьма нелепого матроса»: как глава правительства спасался из Гатчины

Свидетели подтверждают, что Керенский уезжал из Петрограда на машине американского посольства, однако в мужской одежде.

Но переодеваться Керенскому все же пришлось. Добравшись до Гатчины, он обосновался там и попытался собрать силы для реванша. Однако поход на Петроград провалился. 31 октября казаки генерала Краснова заключили перемирие с большевиками. Для переговоров 1 ноября прибыл большевик Павел Дыбенко, который быстро нашел с казаками общий язык. Предложение «поменять Керенского на Ленина», разумеется, прозвучало не всерьез, однако его хватило для того, чтобы насмерть перепугать главу Временного правительства. Он понял, что казаки умирать за него не собираются.

Генерал Краснов в мемуарах писал: «Я пошёл вызвать казака 10-го Донского казачьего полка Русакова и приказал назначить 8 казаков для окарауливания верховного главнокомандующего. Через полчаса пришли казаки и сказали, что Керенского нет, что он бежал. Я поднял тревогу и приказал его отыскать, полагая, что он не мог бежать из Гатчины и скрывается где-либо здесь же».

А вот что сам Керенский писал о своем исчезновении из Гатчины: «Я не считаю ещё себя вправе подробно рассказать мой уход из Гатчинского Дворца. Большевики ещё у власти - люди ещё живы… Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шёл вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые».

А во что же переоделся Александр Федорович? Вот его собственные слова: «Я преобразился в весьма нелепого матроса, рукава бушлата которого были коротковаты, мои рыжевато-коричневые штиблеты и краги явно выбивались из стиля. Бескозырка была мне так мала, что едва держалась на макушке. Маскировку завершали огромные шофёрские очки». Такой вид Керенского при побеге подтверждали в воспоминаниях те, кто видел его 1 ноября.

Итак, Керенский действительно переодевался, убегая от большевиков, но не женщину, а в матроса, и не в Петрограде, а в Гатчине.

«Вы знаете, как они меня называли? „Александра Фёдоровна“!»

Любопытно, но рассказ о побеге главы Временного правительства не был придуман большевиками. Первоисточником считается младший брат начальника юнкерской школы, которая должна была оборонять Зимний. Именно с его легкой руки легенда о женском платье ушла в народ.

Ее охотно тиражировали впоследствии как в Советской России, так и в кругах эмиграции. Известный русский адвокат Николай Карабчевский писал: «Поцарствовав недолго в рабочей куртке, во имя углубления революции, и затем в походной форме потешного „главнокомандующего“, он бежал из Зимнего дворца, как утверждали, в платье и в головной косынке сестры милосердия, что при его брито-бесцветной физиономии дало ему возможность благополучно скрыться. В каком костюме он впоследствии удирал от большевиков заграницу, мне в точности не известно».

Даже в спектакле знаменитого Театра на Таганке «Десять дней, которые потрясли мир» в 1970-х «Керенский», убегая, переодевался в медсестру, становясь из «Александра Федоровича» «Александрой Федоровной».

И вот здесь можно нащупать истоки мифа. Дело в том, что летом 1917 года главу Временного правительства стали сравнивать с последней императрицей, которую, как известно, звали Александра Федоровна. Откуда взялось такое сравнение, пояснял сам Керенский в интервью Генриху Боровику: «Да они ж меня все ненавидели и ненавидят! Они ж монархисты… Вы знаете, как они меня называли? „Александра Фёдоровна“! Они намекали на то, что я якобы спал на кровати императрицы Александры Фёдоровны. А я, клянусь Богом, там не спал!»

Почему в это поверили?

Но вряд ли бы в историю про женское платье так охотно поверили бы, если бы речь шла о другом политике. Например, Ленину тоже приписывали побег из Петрограда в Разлив от преследований Временного правительства в женском платье. Эту версию, однако, всерьез никто не принял. Когда же речь шла о Керенском, различные политические силы готовы были поверить во что угодно.

Последний глава Временного правительства во время Февральской революции считался народным трибуном и одним из самых популярных политиков в России. Этот факт и привел его на высший пост. Однако метания Керенского от левых к правым и отсутствие твердой политической линии привели к тому, что к октябрю 1917 года он полностью разбазарил свой политический авторитет. Спасать Временное правительство оказалось некому. В Керенском теперь видели политического фрика, клоуна, которому амплуа «медсестры» подходит идеально.

Избавиться от такой репутации глава Временного правительства при жизни так и не смог. Судя по всему, женское одеяние закрепилось за ним в истории навечно, несмотря ни на какие опровержения.

ШЕГАЛЬ Григорий Михайлович (1889-1956) «Бегство Керенского из Гатчины». 1937-1938 гг.
Холст, масло. 217 x 259 см.
Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Учившиеся в советской школе знают, что глава Временного правительства Александр Фёдорович КЕРЕНСКИЙ (1881-1979) во время штурма Зимнего 25 октября 1917 г. бежал из дворца в женском платье. После крушения СССР выяснилось, что это не так.

Выдержка из интервью с Александром Керенским, которое было записано сотрудником Русской секции Radio Canada Александром Андреевичем Ливеном в Нью-Йорке в 1964 году:

В 1966 году с Керенским, жившим в то время в Нью-Йорке встретился журналист Генрих БОРОВИК. Вот отрывок из его рассказа про эту встречу:

«Все мы, например, были уверены, что, когда случилась Октябрьская революция, он бежал из Зимнего дворца в женском платье. Видимо, эта неправда жгла ему сердце и через 50 лет. Поэтому первое, что он сказал мне, было:
- Господин Боровик, ну скажите там, в Москве - есть же у вас умные люди! Ну не бежал я из Зимнего дворца в женском платье!
- Александр Фёдорович, но это же не большевики придумали, - ответил я. - Об этом впервые написал младший брат начальника юнкерской школы, которая должна была оборонять Зимний…
- Да они ж меня все ненавидели и ненавидят! - взорвался Керенский. - Они ж монархисты... Вы знаете, как они меня называли? «Александра Фёдоровна»! Они намекали на то, что я якобы спал на кровати императрицы Александры Фёдоровны. А я, клянусь Богом, там не спал!»

После свержения Временного правительства Керенский оказался в Гатчине, безуспешно пытаясь вместе с генералом Петром Николаевичем КРАСНОВЫМ (1869-1947) организовать сопротивление красным. Из Гатчины ему пришлось бежать. Вот что пишет об этом Краснов в своих мемуарах «На внутреннем фронте»:

«Утром 1 ноября вернулись переговорщики и с ними толпа матросов. Наше перемирие было принято, подписано представителем матросов ДЫБЕНКО, который и сам пожаловал к нам. Громадного роста, красавец-мужчина с вьющимися чёрными кудрями, чёрными усами и юной бородкой, с большими тёмными глазами, белолицый, румяный, заразительно весёлый, сверкающий белыми зубами, с готовой шуткой на смеющемся рте, физически силач, позирующий на благородство, он очаровал в несколько минут не только казаков, но и многих офицеров.

Давайте нам КЕРЕНСКОГО, а мы вам ЛЕНИНА предоставим, хотите ухо на ухо поменяем! - говорил он смеясь. Казаки верили ему. Они пришли ко мне и сказали, что требуют обмена Керенского на Ленина, которого они тут же у дворца повесят.
- Пускай доставят сюда Ленина, тогда и будем говорить, - сказал я казакам и выгнал их от себя. Но около полудня за мной прислал Керенский. Он слыхал об этих разговорах и волновался. Он просил, чтобы казачий караул у его дверей был заменён караулом от юнкеров.
- Ваши казаки предадут меня, - с огорчением сказал Керенский.
- Раньше они предадут меня, - сказал я и приказал снять казачьи посты от дверей квартиры Керенского.

Что-то гнусное творилось кругом. Пахло гадким предательством. Большевистская зараза только тронула казаков, как уже были утеряны ими все понятия права и чести. В три часа дня ко мне ворвался комитет 9-го донского полка с войсковым старшиною Лаврухиным. Казаки истерично требовали немедленной выдачи Керенского, которого они сами под своей охраной отведут в Смольный.
- Ничего ему не будет. Мы волоса на его голове не позволим тронуть. Очевидно, это было требование большевиков.
- Как вам не стыдно, станичники! - сказал я. - Много преступлений вы уже взяли на свою совесть, но предателями казаки никогда не были. Вспомните, как наши деды отвечали царям московским: «С Дона выдачи нет!» Кто бы ни был он, - судить его будет наш русский суд, а не большевики...
- Он сам большевик!
- Это его дело: Но предавать человека, доверившегося нам, неблагородно, и вы этого не сделаете.
- Мы поставим свой караул к нему, чтобы он не убежал. Мы выберем верных людей, которым мы доверяем, - кричали казаки.
- Хорошо, ставьте, - сказал я. Когда они вышли, я прошёл к Керенскому. Я застал его смертельно бледным, в дальней комнате его квартиры. Я рассказал ему, что настало время, когда ему надо уйти. Двор был полон матросами и казаками, но дворец имел и другие выходы. Я указал на то, что часовые стоят только у парадного входа.
- Как ни велика вина ваша перед Россией, - сказал я, - я не считаю себя вправе судить вас. За полчаса времени я вам ручаюсь. Выйдя от Керенского, я через надежных казаков устроил так, что караул долго не могли собрать. Когда он явился и пошёл осматривать помещение, Керенского не было. Он бежал».

Павел Ефимович ДЫБЕНКО (1889-1938), в то время командовавший красными отрядами в Гатчине, был тем, кто арестовал генерала Краснова. Показания генерала о исчезновении Керенского Дыбенко цитирует в своих мемуарах «Из недр царского флота к Великому Октябрю» . Причём версии, озвученные Красновым на допросе и в мемуарах, в корне отличаются друг от друга. Арестованный генерал рассказал следующее:

«Около 15 часов [на самом деле - около 11 часов, как это и было доложено мне матросом Трушиным. - П.Д.] 1 ноября меня потребовал верховный главнокомандующий (Керенский). Он был очень взволнован и нервен.
- Генерал, - сказал он, - вы меня предали... Тут ваши казаки определенно говорят, что они меня арестуют и выдадут матросам...
- Да, - отвечал я, - разговоры об этом идут, и я знаю, что сочувствия к вам нигде нет.
- Но и офицеры говорят то же.
- Да, офицеры особенно недовольны вами.
- Что же мне делать? Приходится покончить с собой.
- Если вы честный человек, вы поедете сейчас в Петроград с белым флагом и явитесь в Революционный комитет, где переговорите как глава правительства.
- Да, я это сделаю, генерал.
- Я дам вам охрану и попрошу, чтобы с вами поехал матрос.
- Нет, только не матрос. Вы знаете, что здесь Дыбенко?
- Я не знаю, кто такой Дыбенко.
- Это - мой враг.
- Ну, что же делать? Раз ведете большую игру, то надо и ответ дать.
- Да, только я уеду ночью.
- Зачем? Это будет бегство. Поезжайте спокойно и открыто; чтобы все видели, что вы не бежите.
- Да, хорошо. Только дайте мне конвой надёжный.
- Хорошо. Я пошёл вызвать казака 10-го Донского казачьего полка Русакова и приказал назначить 8 казаков для окарауливания верховного главнокомандующего. Через полчаса пришли казаки и сказали, что Керенского нет, что он бежал. Я поднял тревогу и приказал его отыскать, полагая, что он не мог бежать из Гатчины и скрывается где-либо здесь же».

А вот отрывок из мемуаров Керенского на этот счёт:

«Около 10-ти часов утра меня внезапно будят. Совершенно неожиданное известие: казаки-парламентёры вернулись с матросской делегацией во главе с Дыбенко. Основное условие матросов - безусловная выдача Керенского в распоряжение большевистских властей. - Казаки готовы принять это условие.

Сообщение было достаточно неожиданное. До последней минуты, несмотря на все подозрительные симптомы и мрачные предчувствия, мы не допускали такой низости. Но факт был на лицо.

Оставалось одно - вывести на свежую воду самого Краснова и его штаб. Оставалось выяснить: замешаны ли они сами в предательстве. Посылаю тотчас же за генералом. Приходит - корректный, слишком спокойный. Я спрашиваю - известно ли ему, что происходит сейчас внизу? Прошу объяснить, как он мог допустить присутствие матросов в самом дворце? Как он мог даже не предупредить, не осведомить меня об этом? Краснов с чрезвычайной длительностью стал разъяснять, что это совещание с матросами никакой особой важности не имеет; что он пристально следит через верных людей за всем там происходящим; что он считает даже эти переговоры событием чрезвычайно для нас благоприятным.

Пусть их там говорят, рассуждал он, день пройдёт в разговорах, спросах, а к вечеру положение разъяснится; придёт пехота, и мы переменим тон. А что касается моей выдачи, то ничего подобного он никогда не примет. Я могу быть совершенно спокойным. Но ему кажется, что может было бы полезно, если бы я сам лично, конечно, с хорошим эскортом - он его даст - поехал в Петроград непосредственно договориться с партиями и даже со Смольным. Да, это предприятие очень рискованное, но не следует ли на него решиться во имя спасения государства... Так рассуждал в моём присутствии ген. Краснов. Это было моё последнее свидание с генералом. Нервность, сменившая наружное спокойствие первых минут, бегающие глаза, странная улыбка - всё это не оставляло никаких сомнений. Торг о цене моей головы, происходящий внизу, не был вовсе так безобиден, как мне только что старались его изобразить. Генерал ушёл.

Я рассказал всю правду тем, кто ещё оставался со мной. Как быть? Все мои отношения с 3-м конным корпусом порваны самими казаками. Было бы просто безрассудным считать себя связанным с теми, кто уже изменил. Но выхода не было.

Никаких мер личной охраны я не принимал. Никаких подготовительных действий на случай выезда из Гатчины не делал. Для вооруженной борьбы нас было слишком мало - меньше десятка. Уйти из дворца невозможно - построенное Павлом I в виде замкнутого прямоугольника, здание имело только один выход, уже занятый смешанным караулом из казаков и матросов.

Пока мы рассуждали, как выйти из этого тупика, как выскочить из этой ловушки, явился один из высших служащих Дворца с предложением помощи. По своим служебным обязанностям он знает тайный никому не известный подземный ход, который выходит в парк за стенами этого Дворца-крепости, но чтобы пройти к этому тайнику нужно ждать сумерек. Что же? Если до того времени ничего не случится, мы уйдем из западни этим таинственным путём. Ну, а если... Я прошу моих спутников не терять времени и спасаться поодиночке сейчас же, кто как может.

Что же касается меня лично и моего юного адъютанта, который и в этот час решительно отказался покинуть меня, то свою судьбу мы разрешили очень просто. Мы остаемся здесь в этих комнатах, но живыми предателям не сдадимся. Вот и всё. Пока ворвавшаяся банда матросов с казаками будет искать нас в первых комнатах, мы успеем покончить свои расчёты с жизнью, запершись в самой дальней. Тогда, утром 1-го ноября 1917 г. это решение казалось таким простым, логичным и неизбежным...

Время шло. Мы ждали. Внизу торговались. Вдруг, в третьем часу дня, вбегает тот самый солдат, который утром принёс нам весть о Дыбенко. На нём лица не было. Торг состоялся, - объявил он. Казаки купили свою свободу и право с оружием в руках вернуться домой всего только за одну человеческую голову. Для исполнения принятого решения, т.-е. для моего ареста и выдачи большевикам, вчерашние враги по дружески выбрали смешанную комиссию. Каждую минуту матросы и казаки могли ворваться....

Какова была роль в этом деле самого Краснова? В архиве ставки верховного главнокомандующего должен храниться краткий и красноречивый ответ на этот вопрос. 1-го ноября ген. Духонин получил от Краснова телеграмму: "Приказал арестовать главковерха; он успел скрыться". Те, кто видели тогда ген. Духонина, рассказывают, - что он, получив эту телеграмму, был уверен в том, что приказ об аресте был вызван моим намерением сговориться с большевиками... Соглашение казаков с матросами, казалось, решало вопрос окончательно и делало мое положение безвыходным. Но... случилось поистине чудо.

Я не считаю ещё себя вправе подробно рассказать мой уход из Гатчинского Дворца. Большевики ещё у власти - люди ещё живы... Я ушёл из Дворца за 10 минут до того, как предатели ворвались в мои комнаты. Я ушёл, не зная ещё за минуту, что пойду. Пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей. Я ещё шёл по улицам Гатчины, когда началось преследование. Шёл вместе с теми, кто меня спас, но кого я никогда раньше не знал и видел в первый раз в жизни. В эти минуты они проявили выдержку, смелость и самоотвержение незабываемые.

Мои спутники, оставшиеся во Дворце, все спаслись. Одни просто в суматохе, другие вечером потайным ходом - все ушли благополучно из слишком гостеприимного дворца... Когда на автомобиле я мчался по шоссе к Луге, оттуда к Гатчине подходили поезда с долгожданной нами пехотой... судьба умеет иногда хорошо шутить».

Итак, Керенский в своих мемуарах не подтверждает, что Краснов по собственной инициативе предоставил ему полчаса на побег. Его рассказ совпадает с первоначальными показаниями Краснова (после ареста). Почему же казачий генерал на допросе говорил одно, а в мемуарах написал другое? Мемуары Петра Краснова были изданы за границей, и перед белой эмиграцией ему необходимо было показать себя с выгодной стороны. Поэтому он солгал, что не сотрудничал с большевиками и дал возможность Керенскому бежать. К слову, после ареста Краснов под честное слово не бороться с Советской властью был отпущен на Дон, где продолжил антибольшевистскую борьбу, возглавив в марте 1918 года восстание казаков.

Мемуары Керенского опубликовали в России в 1926 году , спустя 9 лет после Октябрьской революции. Миф о том, что он сбежал в женском платье, и не из Гатчины, а из Зимнего дворца, родился позже. Но стоит обратить внимание на фразу «пошёл нелепо переодетый под носом у врагов и предателей». Как именно он был одет, мы узнаем из работы Павла Николаевича МИЛЮКОВА (1859-1943), бывшего министра иностранных дел Временного правительства. В своей работе «Низвержение временного правительства» Милюков ссылается на Краснова, который провёл расследование и установил, что Керенский «ушёл в матросской куртке и синих очках».

Увозил меня полковник за кордон,
Был он бледный, как покойник, миль пардон,
Говорил он всю дорогу о Руси:
- Живы мы и, слава Богу, гран мерси.
- Извините, мсье полковник, чем стареть,


Он ответил:
- Что я, рыжий? Не хочу!

Между прочим, сам Керенский за кордон,
Перебрался в платье женском, миль пардон,
Сбросив женскую одежду и корсет
Мне высказывал надежды тет-а-тет.
- Извините, мсье Керенский, чем стареть
Может лучше за Россию умереть?
Ради чести и престижа, не шучу.
Он смеется:
- Что я, рыжий? Не хочу!

Мы решили перебраться за кордон,
Чтобы жизнью наслаждаться, миль пардон,
Чтобы с ветреной кокеткой пить вино,
А с блондинкой иль с брюнеткой - всё равно.
Сэ трэ бьян, лучше, кстати, чем стареть,
У красавицы в объятьях умереть,
Надо к счастью быть поближе и к любви,
Не в России, так в Париже,
Се ля ви.

КУКРЫНИКСЫ «Последний выход Керенского». 1957-1958 гг.