Малышева интервью. Интервью дает елена малышева

Поэтому обрезание было принято у кочевых народов: у мусульман и у евреев. Честно сказать, я не ожидала, что сюжет про обрезание так шокирует публику. У нас в зале сидело 120 зрителей, не говоря уж о 50-70 постановщиках, операторах, режиссерах, видеоинженерах, звукорежиссерах и так далее… Огромное количество людей при этом присутствовало, и никому не показалось, что происходит что-то из ряда вон выходящее. И когда в Интернете из-за этого разгорелись настоящие страсти, я была поражена. Я думаю, что 90 процентов людей, посмотревших эту передачу, впервые узнали, что ничего существенного не отрезается! Только крайняя плоть - а это главный источник инфекции. Обрезание защищает новорожденных мальчиков от тяжелейших болезней - фимоза и парафимоза. Смертельно опасных заболеваний!

— Елена Васильевна, интересно, когда вы впервые почувствовали свою женскую привлекательность?

— Вообще никогда не чувствовала. Да и сейчас убеждена, что женщина в очках не может быть красавицей. Хотя папа постоянно старался меня переубедить. Почему-то он был уверен в том, что я редкая красотка, и постоянно говорил мне об этом. Но какую красоту можно было разглядеть в той упитанной школьнице-очкарике, каковой я являлась, мне неведомо. Надо сказать, что замуж я долго не выходила. До 26 лет. Сейчас, конечно, этим никого не удивишь. Но тогда считалось, что если до 22 лет не замужем, значит, ты старая дева. Вот так и жила. Веселая, счастливая, не очень красивая, но страшно умная. И с нулевыми шансами на замужество.

И только папа был убежден, что я обязательно встречу хорошего человека. А на всякий случай советовал: «Чтобы понравиться молодому человеку, ты, доченька, прикинься дурочкой». — «Как?!» — недоумевала я. Но все-таки пыталась. Увы, безуспешно. Теперь-то понимаю, что это вообще чушь. Если мужчина ищет дурочку, значит, он хочет, чтобы его детей воспитала дура. Поэтому, когда мои сыновья выросли, я создала для них формулу семейного счастья и выбора спутницы жизни. Вот она: вы обязательно должны любить девушку, и она обязательно должна любить вас. И очень важно, чтобы эта женщина смогла сделать ваших детей лучше вас! А когда мужчина выбирает женщину по принципу «лишь бы не умничала, не высовывалась, была тише воды, ниже травы», он должен отдавать себе отчет в том, что расплатой за такой выбор станут дети. Они тоже будут так себе: не очень умные, малообразованные, а может, и вовсе ни на что не способные. Женщина — это воздух семьи. Она определяет дух дома, у нее великая миссия — сделать жизнь детей яркой и интересной. А значит, воспитать их так, чтобы они потом смогли и старость родителей сделать достойной и безбедной.

— Как же все-таки вы нашли человека, которого не испугала ваша «умность»?

— Мы вместе учились в аспирантуре в Москве. Кстати, он утверждает, что решил жениться на мне сразу же, когда впервые увидел. А я до сих пор в это не верю. (С улыбкой.) Хотя, возможно, и потрясла его воображение своим участием в наших аспирантских КВН, где пела с немыслимой страстью. Когда мы с Игорем Малышевым начали общаться, я ему, как и всем мальчикам, с которыми встречалась, читала стихи Маяковского, которого очень любила, и он — единственный — находил в себе мужество выслушивать их до конца.

— Вы лирические стихотворения декламировали или патриотические?

— Не лирику точно. Читала, допустим, «Во весь голос!»: «Явившись в Це Ка Ка идущих светлых лет, над бандой поэтических рвачей и выжиг я подыму, как большевистский партбилет, все сто томов моих партийных книжек…» А так как я хорошо знала биографию поэта, то закидывала голову и вкладывала в эти строки много трагизма. Кошмар! И почему-то Игорь всего этого не испугался. Более того, после «Стихов о советском паспорте», которые я тоже читала на разрыв души, он просто взял и поцеловал меня. И оказалось, что все чепуха — главное, что тебя любят такой, какая ты есть. Вот в чем счастье.

— А как он объяснился вам в любви?

— Коленопреклонения с восклицанием «Будь моей женой!» не случилось. Просто однажды сказал: «Я хочу, чтобы ты стала матерью двух моих сыновей». Я в этот момент заходила в вагон поезда в метро, а он, проводив меня, остался на перроне. В недоумении я оглянулась — двери закрылись, и я осталась переваривать услышанное. Осмыслив, поняла суть: у него есть дети и нет жены. И надолго задумалась, почему же так произошло: то ли она умерла, то ли ушла. Но в любом случае он оказывался благородным.

Поэтому к утру я решила выйти за него замуж, растить его детей и родить еще. При встрече немедленно сообщила ему об этом, попросив только все честно рассказать про жену и про возраст детей. Он сначала потерял дар речи, а когда обрел, произнес: «Так у меня их нет! Я говорил о наших будущих сыновьях». (Смеется.)

— Я решила выйти за Игоря замуж. Но попросила все честно рассказать про жену и про возраст детей… Свадебное путешествие (1987). Фото: из личного архива Елены Малышевой

Вообще Игорь Юрьевич оказался человеком редким, во всем достойным всяческих похвал. Мои родственники сразу его оценили. На свадьбе мама такие дифирамбы ему пела! Мол, какой же необыкновенный, талантливый, перспективный человек появился в нашей семье — вот кем можно и нужно гордиться! Меня такое восхищение даже немного обидело, и я тихонько шепнула: «На всякий случай напоминаю: я школу окончила с золотой медалью, а институт с красным дипломом — и соответственно тоже чего-то стою». Но если говорить серьезно, мой муж, без преувеличения, выдающийся человек. Блистательный ученый с мировым именем. Патофизиолог, молекулярный биолог, доктор медицинских наук, профессор, руководитель лаборатории клеточных биотехнологий. Вот недавно написал невероятно интересную книгу на английском языке «Стресс-белки. Рак, иммунитет и старение». Образованнейший… А для меня встреча с Игорем — просто огромнейшая удача и настоящее везение. Совершенно точно знаю: своей судьбой, жизненным успехом я обязана мужу. Но он не верит, говорит: «Глупости, ты всего добилась сама» — и искренне считает, что я состоялась бы и без него. Хотя это неправда. Если бы вышла замуж за другого, моя жизнь сложилась бы иначе.

Когда родился Юрашка, я готовилась к защите диссертации. Очень четко распределяла свой день: погладить-постирать-приготовить-накормить, мужа проводить на работу, с ребенком погулять-поиграть, массажи ему поделать и выкроить пару часов для написания научного труда. Десять месяцев спустя вышла на работу. Сначала была терапевтом в городской больнице, затем перешла во 2-й Мединститут на кафедру терапии. А после рождения Василька (у них с Юрашей разница около трех лет) вынуждена была вернуться в Кемерово. Васяня наш тяжело заболел: после ОРЗ у него случилось то, что по-простому называется заворотом кишок, а по-научному — инвагинацией кишок. Страшная история. Его прооперировали, спасли. Надо было выхаживать, но в 1991 году это было крайне сложно: в магазинах пустота, за хлебом и молоком очереди… И Игорь принял решение отправить меня с детьми к родителям: там, под их крылом, выживать было легче. После того как Вася восстановился, я устроилась работать в Кемеровский мединститут на кафедру внутренних болезней. А чуть позже совершенно случайно оказалась на кемеровском телевидении: мой давний друг — пресс-секретарь главы администрации и ведущий одной из телепрограмм — неожиданно предложил сделать медицинскую передачу. Попробовала — получилось. Появились достойные заработки. Почувствовав себя одновременно небожительницей (еще бы, я — телеведущая!) и миллионершей (купила сыну дубленку!), я предложила мужу остаться жить в чудесном Кемерове. Даже работу ему подыскала — в лаборатории мединститута. Но Игорь мои восторги не оценил и со словами: «Леночка, ты себе этого не простишь» — развернул меня обратно, в сторону Москвы. И опять оказался прав.

В столице я опять стала работать во 2-м Медицинском институте и, конечно же, сразу отправилась на телевидение. Тогда самым прогрессивным считался телеканал РТР, и там мне с ходу доверили программу. Потрясающие были времена, как-то легко все получалось. Тогда как раз был создан канал «Деловая Россия», которым руководил Александр Акопов. И первые уроки мастерства я получила именно у него. А в 1997 году Первый канал, тогда ОРТ, возрождал программу «Здоровье», и я стала ее ведущей.

Представляете, недавно прошел юбилейный, 800-й выпуск этой замечательной программы о большой, серьезной медицине, о звездах науки, совершающих невероятные открытия, делающих необыкновенные операции, создающих уникальные лекарства, и — не поверите — уже 1000-й (!) выпуск передачи «Жить здорово!», хотя она существует только четыре года.

С соведущими по программе «Жить здорово!» — Андреем Продеусом, Германом Гендельманом и Дмитрием Шубиным. Фото: PhotoXPress

Так вот к чему я вспомнила обо всем этом. К тому, что мой муж никогда и ни в чем не ограничивал меня. Хотя если бы это случилось, на любом этапе, я отнеслась бы к его мнению с пониманием, послушалась и подчинилась бы.

— То есть внутренне вы готовы к подчинению?

— С детских лет мне было внушено, что долг женщины — служить своему мужу, семье. Поэтому, за кого бы меня ни выдали замуж, я его в любом случае холила бы и почитала. Просто судьба оказалась ко мне благосклонна, подарив в мужья именно Игоря. А выросла я в патриархальной, практически домостроевской семье, где папа мог сказать: «Нет!», и его слово было законом.

— Судьба оказалась ко мне благосклонной, подарив в мужья именно Игоря. Фото: PersonaStars

Мои родители — потрясающие люди, прожили неразлучно почти 50 лет, до смерти папы. Оба врачи. Моя бабушка со стороны папы родилась в очень богатой семье, но во время революционного переворота выскочила замуж за конюха, который у них работал, и вместе с ним сбежала. Осели они в Воронеже, в районе Монастырка, со старыми деревянными домами, родили четверых детей, всем дали высшее образование. И мама моя тоже жила в Воронеже, только не в деревенской части города, а в большом кирпичном доме. Она из респектабельной семьи: отец был заместителем гендиректора по кадрам крупнейшего авиационного завода — Ильюшинского, имел собственную машину — одну из трех, может, на весь Воронеж. В их семье тоже было четверо детей. Папа мой ради заработка ходил по подъездам продавать скисшее молоко — квашенку.

И периодически заходил в подъезд маминого дома, а она взирала на него с высоты второго этажа из окна своей огромной квартиры. Познакомились они в общей компании, когда оба были уже студентами: мама — медицинского вуза, папа — ветеринарного (впоследствии он еще окончил и мединститут). Вскоре поженились, и в итоге на свет появилась моя старшая сестра (сейчас Марина — врач-невропатолог). Перебрались в Кемерово, где им выделили квартиру. Пять лет спустя родились мы с братом. С разницей в возрасте 30 минут. Старший — Леша, который сейчас является главным врачом Боткинской больницы и главным хирургом Москвы.

— На кого из родителей вы больше похожи?

— Внешне я очень похожа на маму, с годами буквально стала ее копией. Но по характеру — в папу: вспыльчивая, абсолютнейший холерик. Он работал сначала главврачом туберкулезной клиники, руководил всей медициной Кировского района города Кемерово. Был человеком темпераментным, душой компании, прекрасно пел. Мама, наоборот, очень выдержанная, абсолютно аристократического поведения. Блестящий врач и педагог, как говорят: с большой буквы. Вот я, например, совсем не учитель.

— Вы же занимаетесь просветительством в области медицины — это ли не педагогика?!

— Да, согласна, я действительно просветитель, но, повторяю, не учитель. Учителя — это те, после которых остаются ученики. Терпеливые, кропотливые, скрупулезно, шаг за шагом приобщающие своих подопечных к профессии, понимающие и чувствующие их. Я, в отличие от мамы, этими качествами не обладаю. Мама не только преподавала в мединституте, она оставалась учителем даже вне вуза. Будучи великолепным педиатром, заведовала в кемеровской больнице детским реанимационным отделением, и все, кто приходил к ней на работу, до сих пор чтят ее и любят.

— Елена Васильевна, с телеэкрана вы производите впечатление дамы совершенно безупречной, этакий образец правильности. И воспитание, как рассказываете, получили строгое. А доводилось ли вам хулиганить?

— Что вы имеете в виду? Бросала ли я бутылки в окна или изменяла ли мужу? Какой поступок должен вас потрясти в моем исполнении?

— В вашем — любой. Допустим, какие-нибудь школьные каверзы, отлучки из дома без спроса, дурные компании…

— О чем вы? Говорю же, я росла в интеллигентной, образованной семье. Соответственно никто из нас никогда не вел себя так, чтобы оказаться в детской комнате милиции. И такой примитивной неорганизованности, как прогулы уроков, честно, тоже не было. В школе я училась блестяще, учиться обожала, все предметы давались легко. То есть явно была не из тех отличниц, которые высиживают свои пятерки. Наоборот, я быстро и весело делала уроки и в музыкальной школе также училась радостно. Кстати, не могу сказать, что мои однокашники как-то сильно отличались от меня. Двоечников и претендентов на попадание в колонию для несовершеннолетних среди нас не было, зато тяга к знаниям была невероятно мощной. Точно в такую же атмосферу я попала и в мединституте. Очень сильная у нас была группа — из 11 человек семеро получили красные дипломы.

— Подростковый возраст подразумевает попытку обрести какую-то свободу, почувствовать себя взрослым. Какие же воспитательные приемы использовали ваши родители, чтобы направить энергию в нужное русло?

— Некоторую жесткость в требованиях и определенные ограничения. Брату внушалось, что он обязан стать настоящим мужчиной, должен быть опорой, защитником, организатором. Нам, девочкам, прививалось осознание того, что самое главное в жизни — женская гордость и девичья честь. Запретов хватало. Допустим, когда папа увидел мою сестру с накрашенными губами и ресницами, он реально пережил шок. А когда я, восьмиклассница, накрутила на ночь бигуди, мой глубокий сон был нарушен резким срыванием одеяла — мама призвала папу стать свидетелем моего грехопадения. Росли мы тургеневскими девушками — любили, но о признании не смели и помыслить. Другая была эпоха. Просто остаться в гостях на ночь — нонсенс. Как-то я собралась в гости к мальчику, дома у которого были родители, так папа остановил меня у двери и спросил: «В качестве кого ты пойдешь в чужую семью?!» Оказалось, что в чужую семью можно идти только невестой, в противном случае следует сидеть дома. Такое было воспитание.

В семье нашей царил культ учебы. Считалось, что без этого просто нельзя жить. Сами родители постоянно уезжали на курсы усовершенствования врачей. И еще культ труда, в смысле — дело, занятость, работа. Нам с братом велели приступить к работе после 7-го класса. На мое удивленное: «Разве нам не хватает денег?» мама ответила: «Деньги тут ни при чем, в вашем возрасте даже дети миллионеров не считают зазорным трудиться, а потому и вам есть смысл начать привыкать к настоящему труду». А на мое возражение, что другие наши сверстники еще не работают, сказала: «Не надо ни на кого равняться — у вас своя судьба». Нашей судьбой стали трудовые будни во время каникул в маминой больнице. Брат работал дворником, а я — буфетчицей в отделении новорожденных. Задача моя состояла в том, чтобы принести приготовленную на молочной кухне искусственную смесь, покормить новорожденных, вымыть им рожицы, попки и все другие испачканные места, уложить спать, после чего отнести обратно грязную посуду. Получали мы по 40 руб­лей в месяц и всю зарплату приносили родителям.

— И все-таки не все же с детства определяются с будущей профессией. У кого-то, например, творческие искания, затяжные поиски себя…

— Любые искания дол­ж­ны происходить только в процессе труда. А если человек лежит на диване и плюет в потолок или тупо смотрит оглупляющие передачи, ничто вразумительное его посетить не может. Отыскать что-то можно исключительно в огромном багаже прочитанного и пережитого. А для этого необходимо учиться, трудиться, думать, читать и познавать. Тогда тебе будет что сказать. А иначе ты ноль, пустое место. И не надо питать иллюзий. Если люди с детских лет заняты и загружены, они вырастают нормальными. Однозначно, на сто процентов. Поэтому я безмерно благодарна родителям за то, что они научили нас не только любить друг друга, но еще трудиться и самостоятельно строить свою жизнь, не ставя себе никаких преград.

— Любые искания должны происходить только в процессе труда. А если человек лежит на диване и плюет в потолок или смотрит оглупляющие передачи, ничто вразумительное его посетить не может. Фото: Арсен Меметов

— А с вашими сыновьями были какие-то проблемы?

— Мальчики растут далеко не так аккуратно и спокойно, как большинство девочек. Они осваивают среду. Конечно, и у моих всякое было. И уроки прогуливали — в клуб сбегали играть в бильярд, и курить начинали в подворотнях. Так что проблем хватало. Но такой опыт бывает у всех, здесь ничего страшного нет. Мы вспоминаем об этом со смехом. Сейчас оба сына не курят и не пьют, но в подростковом возрасте каждый напился серьезно. Одного мы с мужем просто засунули в ванну с ледяной водой, он сидел там и восклицал: «Мама, ты с ума сошла?!», а я отвечала: «Нет. Ты должен навеки запомнить, что это такое». А другому, к счастью, было совсем плохо. Друг, выгораживая его, говорил мне: «Это он грибами отравился. Вы ему как-то поможете?» На что я сказала: «Дима, про грибы ты кому-то другому расскажи, а помогать точно не буду. Пусть на всю жизнь запомнит, что значит алкогольное отравление».

Когда сын проспался и пришел в сознание, муж вызвал его к себе в кабинет. А у нас вызов к папе означал, что человек дошел уже до какой-то степени зрелости. Помню, старший дразнил младшего: «Да что с тобой разговаривать, если папа тебя даже в кабинет пока еще не вызывал!» Так вот, в тот раз муж мне велел не входить, и между отцом и сыном состоялся мужской разговор. А я слушала, стоя за дверью. Игорь спрашивает: «Что вы пили?!» — «Вино-о-о», — тянет мальчишка. «Какое вино?! Марка?! Страна?!» — «Не знаю-ю-ю». — «То есть ты пил, не зная что?! И что же было дальше?! Машка с трех вокзалов срыгнула на твое плечо?» Я в ужасе подумала: «Зачем он про какую-то Машку? Надо бы про что-то другое…» Через некоторое время, когда Юра куда-то засобирался, я начала было: «Сыночек, ты помнишь, что алкоголь…», на что он ответил: «Мама, про Машку с трех вокзалов я никогда в жизни не забуду». (Смеется.)

— Чем ваши дети теперь занимаются?

— В прошлом году оба окончили институты. Юре 26 лет, он врач, сейчас учится в ординатуре Академии постдипломного образования врачей по хирургии. Женился, и уже в январе я стану бабушкой. Малыша жду с огромной радостью. Невестка — чудесная девочка, из прекрасной семьи. Красивая, умная, интеллигентная, образованная. Окончила Плехановскую академию, университет в Лондоне, занимается менеджментом в области пиара и рекламы.

— Материнское сердце не дрогнуло оттого, что сын отпочковывается?

— Нет. Более того… Вообще-то у наших детей была такая установка: раньше 30 лет не жениться. Но когда я познакомилась с Кариной, сказала Юраше: «Сыночек, установки установками, но… Просто имей в виду: встретить такую девочку — редкость огромная и счастье большое».

А 23-летний Вася у нас юрист, будет заниматься корпоративным бизнесом и венчурным капиталом. Я плохо понимаю, что это. Но буду разбираться. Когда сын решил взяться за юриспруденцию, я сказала: «Вася, медики изучают законы природы, которые по определению неизменны. Ты же намереваешься работать с законами, написанными людьми — с ошибками, с хитростями — и изменяемыми тоже людьми. Уверен, что тебе следует идти этой дорогой?» Поклялся, что уверен, и пообещал в своей профессии всегда оставаться честным. Это меня несколько успокоило.

— По отношению к своим сыновьям вы применяли систему воспитания ваших родителей? В дворники, допустим, направляли их?

— Знаете, как-то поймала себя на мысли, что я дословный цитатник моих мамы и папы, то есть разговариваю со своими детьми теми же фразами и конструкциями, которыми в свое время говорили с нами родители. Ну и соответственно наши сыновья точно так же, как когда-то мы, с ранних лет все время были чем-то заняты, а когда подросли, стали работать в каникулы. Мы с мужем считали это необходимым — чтобы парни прочувствовали, как зарабатываются деньги, осознали, что любой труд почетен. Старший был зачислен санитаром в детскую больницу Леонида Михайловича Рошаля. Я сознательно решила направить именно туда. Все-таки в детских отделениях нет той грязной стороны медицины, которая существует во взрослых стационарах и порой выглядит пугающе. Дети трогательны, им всегда хочется помочь. Даже описавшийся ребенок вызывает умиление. А мне было важно, чтобы у мальчика не появилось отторжение от профессии. А однажды, когда Юра чем-то провинился, в наказание мы его отправили работать помощником дворника во дворе нашего дома. Будущий «шеф» сына, когда мы с ним договаривались, был буквально шокирован. Что уж говорить о соседях.

Никогда в нашей семье не было такого отдыха, чтобы месяц проваляться на пляже. Когда дети были маленькими, муж сказал: «Никакого лежания плашмя в неведении, чем заняться, у них не будет!» И они у нас на месяц уезжали в Америку, в спортивный лагерь, где каждый час занимались разными видами спорта плюс изучали английский язык в естественной среде. А второй месяц мы проводили все вместе, и муж устраивал нам просто-таки адские мероприятия: либо мы куда-то в горы восходили на велосипедах, либо отправлялись на экскурсии с раннего утра до позднего вечера. И если вдруг у мальчишек образовывалось полтора часа отдыха, они просто Бога благодарили за это.

— В детстве, если вдруг у мальчишек образовывалось полтора часа отдыха, они просто Бога благодарили. С Юрием и Василием (2010). Фото: из личного архива Елены Малышевой

— Не жестковато?

— Так ведь не было такого: «Всем в строй! Шагом марш на экскурсии!» Все происходило весело, здорово, задорно и добро. И в абсолютной гармонии друг с другом. Недавно, поздравляя меня с 28-й годовщиной свадьбы, мама сказала: «Доченька, в твоей семье я вижу все, о чем для тебя мечтала». На что я ответила: «Мамуль, все, что у меня есть, вот до последней капельки — это плоды твоего воспитания». И совершенно не кривила душой. Моя семья оказалась такой же прекрасной, как и родительская.

Все мы так же самозабвенно любим друг друга, и мнение взрослых для наших детей так же свято. Вот только по характерам мы с мужем получились наоборот. Игорь уравновешенный, выдержанный, немногословный, поэтому каждое сказанное им слово всегда звучит внятно и основательно. Я же могу быть несдержанной. А мама моя несдержанность не приемлет. Простой пример. Однажды мы с ней были в Америке, и в один из дней я по Скайпу проводила собрание в Москве. В шесть утра встала, потому что разница во времени восемь часов. Так вот, как обычно, я что-то горячо говорила в экран, кого-то ругала, отчитывала через океан. И тут зашла моя мама. С минуту послушав мои гневные восклицания, безапелляционно произнесла: «Попрошу прекратить эту распущенность в моем доме!» (С улыбкой.) Хотя дело происходило в моем доме. Разумеется, я немедленно выключила компьютер, потому что знала: иначе меня сейчас же публично накажут. К счастью, все коллеги понимают: мои вспышки, конфликты носят исключительно рабочий характер.

— Недавно, поздравляя меня с 28-й годовщиной свадьбы, мама сказала: «Доченька, в твоей семье я вижу все, о чем для тебя мечтала». На что я ответила: «Мамуль, все, что у меня есть, вот до последней капельки — это плоды твоего воспитания». Фото: Арсен Меметов

— Вам никогда не хотелось заняться чем-нибудь кроме медицины?

— С медалью после школы я могла поступать куда угодно. Решила идти на факультет журналистики. Но мама заняла жесткую позицию. В ультимативной форме потребовала, чтобы я пошла изучать настоящую профессию — медицину. А вот после того как получу диплом врача, могу заняться чем угодно. Если захочу.

— С медалью после школы я могла поступать куда угодно. Сестринская практика, Кемеровский медицинский институт (1981). Фото: из личного архива Елены Малышевой

С той поры я не раз ей говорила: «Спасибо тебе огромное за то, что отправила меня в мединститут. Я и жива сейчас только потому, что по профессии — врач». И в этих словах нет ни грамма преувеличения. Достаточно сказать, что я тяжелый аллергик, и время от времени у меня возникают жесточайшие аллергические реакции с отеками Квинке. А это, если не иметь представления о том, какие меры следует предпринять, реальная угроза для жизни, потому что такое состояние приводит к удушью и смерти. Всякий раз я спасаю себе жизнь потому, что точно знаю, что нужно делать и сколько у меня на это есть времени. Так как при отеке Квинке вызывать скорую бессмысленно — могут не успеть, я несусь в больницу сама. Как правило, к брату. По дороге звоню: «Леша, на помощь!» А он говорит: «Как же ты мне надоела со своими отеками! Когда уже наконец профильтруешь все аллергены!» Я вбегаю с вытянутой рукой в приемное отделение: «Мне гормоны! Сразу!» — «Какую дозу?» — «Максимальную!» Мне тут же ставят капельницу, и отек начинает спадать.

— Интересно, а на какие темы вы писали свои диссертации?

— Кандидатская была посвящена управлению стрессом. А докторская работа называлась «Репрограммирование клеточных ответов макрофагов: новая стратегия управления воспалительным процессом». Если совсем лаконично, это про то, что в нашем организме есть клетки крови, которые называются макрофагами. Попадая в ткани, а произойти это может при любой травме, они начинают пожирать все: микробов, куски травмированной ткани. И в этот момент они же определяют, как ситуация будет развиваться в дальнейшем: приведет ли воспаление к раку или к выздоровлению. Сногсшибательно интересная работа. Вообще вся медицинская наука захватывающе ин­тересна.

— Зачастую в своей программе вы весьма откровенно, натуралистично рассказываете и показываете все, что связано с медицинскими темами. По-вашему, озвучивать и демонстрировать можно все?

— Не сомневаюсь в том, что врач должен называть вещи своими именами. Грудь — грудью или молочной железой, половой член половым членом, а не нефритовым стержнем. Это позволяет нормально объяснить человеку, желающему получить консультацию, что с ним происходит. А если доктор вместо объяснения озабочен придумыванием каких-то синонимов и обходных слов, пациенты будут его избегать. Все крайне просто: нельзя обижать и унижать людей, а рассказывать им об устройстве организма можно и нужно. И напоминать о контроле за своим здоровьем, чем я постоянно и занимаюсь. Потому что, к великому сожалению, не понаслышке знаю о катастрофической необразованности наших соотечественников в этом вопросе. Ну должен человек обследоваться раз в год, просто обязан! Причем серьезное обследование, отвечающее на все основные вопросы, занимает не больше чем полдня, а соблюдение этого простого правила дает возможность жить спокойно. Даже если при обследовании обнаруживается что-то неприятное, как правило, это является ранним этапом заболевания, когда есть время сориентироваться и принять соответствующие меры. А если уже, извините, кровь горлом пошла, значит, дело зашло слишком далеко. Поэтому я и надоедаю всем призывом: жить так здОрово здорОво!

— Все ваши соведущие — мужчины. Так было задумано?

— Поскольку именно женщины — главные зрители всех телеканалов, мне показалось важным, чтобы они увидели на экране достойных мужчин. Образованных, состоявшихся в профессии. При этом не олигархов, не бандитов, а просто настоящих мужчин. Рассказала о своей задумке Константину Львовичу Эрнсту и Алексею Пиманову, моему другу и продюсеру, с которым я работаю уже много лет. Идея была принята. И утверждены мои соведущие — замечательные доктора. Тут же встал вопрос: как должна выглядеть я — единственная женщина в программе? Стали искать стиль. Придумали: конец 1950-х — начало 1960-х. Война позади, оттепель, всем хочется праздника — отсюда красивые цветные платья радостных тонов, широкие юбки с подъюбниками. За три с половиной года мне сшили порядка 100 костюмов!

— Мне показалось важным, чтобы женщины увидели на экране достойных мужчин. Фото: Пресс-служба Первого канала

— Поговаривали, в Америке?

— Нет, мы все шьем в России. Но один раз в полгода покупаем ткани и всю отделку в Нью Йорке, поскольку эти покупки с учетом перелета костюмеров и их проживания в отеле стоят в разы дешевле, чем у нас, а выбор в тысячу раз больше.

Потом от этого стиля мы устали и начали искать новый. Найти его было непросто. После роскошных юбок 1960-х был период мини, совершенно не подходящий для меня, затем ненадолго утвердился макси, а дальше пошел унисекс — все женщины надели брюки, которые, кстати, я обожаю, и больше из них не вылезали. Но так как в программе я одна в окружении мужчин, мы искали стиль женственный. Подробно изучая историю костюмов, стали отматывать назад и пришли к концу 1920-х. Тоже послевоенная эпоха. Закончилась Первая мировая — люди радуются жизни. В России — нэп, в Америке — джаз. В одежде вышивки, аппликации, гофре, плиссе, талии заниженные… Потрясающая красота! Моя последняя коллекция — это плод работы двух замечательных девочек — дизайнера Александры Чернышевской и конструктора одежды Ольги Субботиной.

— А техническая часть программы — с этими невероятными макетами, хитроумными экспериментами? Кто этим занимается?

— Есть группа, которой руководит Юрий Малышев, мой старший сын. В нее входят люди с блестящим образованием: пятеро из них — молодые доктора, двое — не медики. За три недели до съемок (а снимаем мы подряд 15 программ) они собираются и разрабатывают темы. Именно эта молодая команда лихо и задорно придумывает самые яркие темы. За 10 дней до съемок мы проводим общее собрание — с участием художников, постановщиков, костюмеров, всех служб программы. Там окончательно обсуждается и утверждается все: макеты, куклы, специальный грим, имитирующий болезни. Затем начинается процесс производства. За 10 дней должно быть готово около 30 макетов, 200 единиц реквизита, до 10 ростовых костюмов. У нас в штате есть пиротехник, химик, фокусник, которые тоже придумывают всякие оригинальные спецэффекты, чтобы наши рассказы об устройстве организма были интересными. Все-таки у программы не только познавательная функция, но и развлекательная. Вся эта машинерия и производство держатся на плечах двух атлантов в прямом смысле слова — нашего главного художника Леши Телетнева и главного постановщика Сергея Зубалова. А еще у нас есть две кариатиды (в архитектуре — скульптура женщины, заменяющая колонну, которая держит на своих руках конструкцию здания. — Прим. «ТН») — шеф-редактор программы Евгения Логинова и главный режиссер Светлана Грибань. Вот так и получается: совсем небольшой группой мы держим небосвод нашей программы. И совершенно счастливы.

— Кстати, вы знаете, что о вашей именной диете в народе уже анекдоты сложены. Вот, к примеру, «советы от Елены Малышевой»: если вы хотите похудеть, не ешьте всего лишь три вещи: белки, жиры и углеводы. Или: помните, что пингвины — это ласточки, которые ели после 18:00!

— Прекрасно! Раз люди шутят, значит, обратили внимание, проявили к теме интерес. А это уже на пользу. Ведь, если говорить серьезно, ожирение на самом деле проблема гигантского масштаба. И дело не только в косметическом изъяне, а в том, что это опаснейшее заболевание, старт для возникновения и развития бесчисленного множества болезней, реально сокращающих жизнь. Поэтому мы и создали специально разработанный медиками набор питания для людей, желающих похудеть. И организовали его доставку за сутки (!) по всей России. Полный ассортимент готовой еды в замороженном виде на месяц, с учетом четырехразового ежедневного приема пищи: завтрак, обед, десерт и ужин. С инструкцией. Да еще какая еда, вы не представляете — здоровая, красивая, разнообразная! Буквально чудо. Если сомневаетесь — попробуйте и убедитесь.

Благодарим шоу-рум элитной мебели Baker «BVS-Interiors» за помощь в организации съемки.

Семья: муж — Игорь Юрьевич Малышев, ученый, молекулярный биолог; сыновья — Юрий (26 лет), врач, Василий (23 года), юрист

Образование: окончила лечебный факультет Кемеровского медицинского института, аспирантуру Академии медицинских наук в Москве

Карьера: доктор наук, профессор Московского государственного медико-стоматологического института. Автор 50 научных публикаций в области медицины. Телеведущая. С 1997 года ведет программу «Здоровье» (Первый канал), с 2010 года — «Жить здорово!» (Первый канал). Ведущая программы на «Радио России»

«Жить здорово!», Первый, по будням, 09:45

Посмотрите,

Божественное интервью, которое взяла у телеведущей Елены Малышевой журналистка Анна Гилева для “Большого города”, распространяется по Сети со скоростью вируса. Надо признать: чтобы получить этот волшебный и поучительный поток сознания, нужно было просто не перебивать.

Терпение и выдержка, проявленные московской журналисткой, достойны всяческой похвалы. А устройство мозга Малышевой - отдельного упоминания в медицинских учебниках.

Елена Малышева: Сразу хочу сказать, судя по тому, как вы работаете, работать вы не умеете. Итак, как должен работать журналист, если он хочет чего-то достичь? Журналист должен иметь с собой ноутбук и должен все сразу впечатывать. Архаичные поездки с блокнотами, с диктофонами - это позапрошлый век. В нашей программе запрещено писать руками, что-либо записывать на диктофон, потому что мы делаем ежедневную программу. Если бы нам надо было что-то писать, а потом переписывать, а потом отслушивать, а потом расшифровывать, то мы бы и одной программы не выпустили. Мы все записываем сразу в компьютер. Когда идет собрание, у нас любой человек может войти через “Гугл” в интернет и в наши документы внести любые изменения. Я терпеть не могу эти интервью, когда я час с вами беседую, потом вы пишете свои вирши, а я еще должна читать. Это просто конец света. Я хочу, чтобы вы приходили с компьютером и в конце встречи читали бы мне интервью.

Я не понимаю, на какое устройство вы меня записываете. Вам должно быть стыдно! У меня есть подруга, ей 80 лет, она корреспондент “Российской газеты”, бабушка, она ездит с компьютером и в конце встречи читает тебе твое интервью. А вы молодые девчонки, как будто из XIX века. Вы будете слать мне свои тексты, мне придется вдумываться, читать, исправлять, перепечатывать. Колоссальная трата времени.

- Как вы придумываете темы?

У нас большой коллектив, но придумывают идейно, конечно, редакторы. Шеф-редактор Евгения Логинова, креативный продюсер и мой сын Юрий Малышев и редакторская группа из двух человек. Итого четыре человека творцов. Все собрания мы посвящаем художникам-декораторам, химикам и фокусникам. Мы говорим, что бы мы хотели видеть, а они говорят, что могут сделать. Это очень непростой вопрос. Мы всегда хотим, чтобы все двигалось, а это сложно. Но редактор должен не просто предложить идею макета, мол, я хочу, чтобы сердце билось, все кружилось и т. д. Он должен сказать: я хочу, чтобы сердце сокращалось, вот что я нашел в интернете, вот что я нашел в программах других стран мира, нам это подходит, это не подходит и т. д. То есть мы, когда говорим с художниками на утверждении макетов, предлагаем идеи не абстрактные, а конкретные. Очень многое они предлагают сами.

- Кто ваш главный критик и главный фанат в профессиональном сообществе?

Если говорить о телевидении, то наш главный зритель - это Константин Эрнст. Когда на моем телефоне высвечивается “Константин Эрнст”, я встаю, потому что это человек, которому я безоговорочно верю, и его критика всегда справедлива, конструктивна и никогда не обидна.

- За много лет работы на телевидении чем вы больше всего гордитесь?

Что я вышла замуж и родила двоих прекрасных детей. Горжусь неимоверно.

- Это для вас важнее, чем профессиональная деятельность?

Вы будете потрясены, но да, я люблю свою семью. Она для меня важнее всего, так же, как жизнь и здоровье моих близких. А для вас что важнее: заметка, которую вы напишете?

- Конечно, семья.

Ну а зачем вы задаете очевидные вопросы?

- Как получилось, что сын стал работать с вами?

Мой сын будет врачом. Он получил блестящее образование. Случайно выяснилось, что он придумывает лавинообразно темы, о которых я и мечтать не могла. Он моложе меня, это заметно. Он получил образование в другой стране. Он говорит на многие темы, которые мне даже в голову не приходят. Я одно могу сказать: если бы он не был моим сыном, я бы платила ему раза в три больше. Но мне еще повезло: он год работал вообще бесплатно.

Уже год как Елена Малышева стала бабушкой. У ее старшего сына Юрия родился мальчик, которого назвали Игорем. "Мы все были в родильном доме, когда наша Каришка рожала. Как только наш внук родился, нам разрешили войти в палату. Ты не мучилась на родах, а просто увидела чудо. Это совершенно незамутненное ничем счастье! Но еще больше ощущений у моего мужа, потому что наш внук – его полный тезка: Игорь Юрьевич Малышев", – поделилась телеведущая.

ПО ТЕМЕ

По словам Елены, муж очень изменился, став дедом. "Мне кажется, он стал очень мягким и послушным человеком во всем, что касается внука. Раньше мне в голову не приходило просить его заняться домашними делами – он был всегда занят. Теперь достаточно просто заикнуться, что надо побыть с внуком, помочь его переодеть. И мой муж делает это с такой радостью, как будто только об этом и мечтал. Он часто говорит, что жизнь развивается по спирали . И маленький Игорь Малышев – это новый виток жизни, на котором его внук и полный тезка будет жить свою яркую и прекрасную жизнь", – рассказала Малышева.

В феврале малыш отпраздновал первый день рождения. Елена рассказала о том, как поздравили кроху: "Мы подарили нашему Игоречку детский паровозик с круговыми рельсами. Он предназначен для детей от полутора до пяти лет – по мере роста ребенок может кататься по кругу или ездить сам по дорожке. Паровозик внука не порадовал, а испугал . Надеемся, когда он подрастет, оценит такой интересный подарок".

Малышева игнорирует семью сына и предпочитает не лезть с советами. "Семья сына – совершенно отдельная ячейка общества , со своими традициями и жизненным укладом. У меня дважды были эпизоды, когда я должна была решить, вмешиваться мне или проявить такт и уважение", – призналась Елена.

"Мы с мужем купили нашему внуку серебряную ложку. Но наша Карина сказала мне: "Американские педиатры не рекомендуют использовать металлические ложки для детей до года, так как они могут травмировать десенки ребенка. Я ответила: "Да ладно, Кариш, мы вон каких красавцев вырастили! Никто не травмирован!" А потом подумала: "Господи, а вдруг и правда поцарапаю десны Игоречка?!" Я поняла, что вся боль переживаний ляжет не на меня, а на маму и папу мальчика . Пусть кормят из своих современных пластиковых ложек!" – сообщила теледоктор.

Второй случай произошел летом. "На пике жары я объявила, что надо давать ребенку простую воду, чтобы он не обезвоживался. На что получила такой ответ от сына: "Американская ассоциация педиатров рекомендует в жару добавить дополнительное грудное вскармливание, но не давать воду, так как при использовании воды у детей до года повышается риск кишечных инфекций". Я начала спорить и сказала, что Европейская ассоциация педиатров, напротив, советует воду. Но потом подумала: кипяченая вода – не стерильный продукт, как ни старайся. А грудное молоко – стерильное, прекрасное, с защитными антителами! Вдруг от этой проклятой воды у нашего малыша будет понос? Я ведь просто жить не смогу! И я снова отступила", – рассказала Елена.

Тем не менее у Малышевой прекрасные отношения с невесткой. "Нам очень повезло с Кариной. Она выросла в полной семье, в которой очень тяжело болела мама. И все эти трудности выпали на доли Каришки и ее потрясающего папы. Когда она в первый раз пришла в наш дом, а это было в Новый год, она первый тост произнесла за своих родителей. Говорила о них с таким уважением и теплотой, что у меня сжималось сердце. Я тогда подумала, что к нам пришла очень хорошая девочка. Она очень светлая, веселая, неунывающая . А с каким уважением она относится к нашему сыну! Я понимаю: ее так воспитали родители. Но иногда я ей говорю: "У меня такое впечатление, что ты выросла у нас дома". Настолько все совпадает – взгляды на жизнь, умение трудиться, огромная ответственность за семью…" – цитирует Елену

// Фото: Starface

– Елена Васильевна, вы делаете себе поблажки?

– Конечно! Я, например, никак не привыкну заниматься физкультурой. Полгода тренировалась дома по специальной программе, час в день – и все за меня радовались. Я же гордилась собой так, что дух захватывало. Теперь ничего не делаю – работы много, не успеваю… Хотя это лень и отговорки. Это мой самый тяжкий грех!
Однажды Владимир Путин приехал на встречу с ведущими «Первого канала» в половине второго ночи – у него еще продолжался рабочий день. Мы спросили его: откуда он вообще берет энергию для такой работы? «Только спорт!» – ответил он. Подтверждаю это как врач. Спорт действительно изменяет биохимию мозга, в нем накапливаются вещества, дающие нам радость и огромную жизненную энергию. Кроме того, спорт формирует «фабрики» по сжиганию жира. А это просто здорово! Я очень надеюсь, что смогу преодолеть собственную лень и снова начну заниматься.
Что касается других поблажек, то иногда я съедаю хрустящую булочку. Потом беру себя в руки и начинаю усердно худеть – так бывает. Но глобального вреда организму не наношу. Я, например, не курю, но не стиснув зубы от усилия, а просто потому, что не хочу. Как врач-кардиолог я тысячу раз видела последствия курения – инсульты и парализованных людей. Этого достаточно.
Вторая врачебная заповедь – избегайте случайных связей. Ну, тут я вообще на высоте. И, наконец, мойте руки перед едой! Представьте себе, я и это делаю постоянно. Людям только кажется, что трудно жить так, чтобы самого себя не убить. На самом деле тяжело лишь одно: не переедать и без конца худеть. Все остальное чепуха.

– А вам приходится худеть?

– Я на телевидении 15 лет – и все эти годы борюсь с лишним весом. Мой соведущий Дмитрий Николаевич Шубин недавно рассказал потрясающую вещь. Он пришел в гости, а там – шикарный торт. Сел за стол и с ужасом понял, что совсем не хочет сладкого! За полтора года работы в программе «Жить здорово!» он полностью изменил систему питания. Я даже позавидовала! Когда же я дойду
до того, что не захочу торт? Хотя с тортом проще – от него я могу отказаться, но вот булочки из слоеного теста люблю страстно.

– Вы склонны к полноте?

– Думаю, что да. В медицине это называется гиперинсулинизмом. Не вникая в подробности, скажу, что его главный признак – повышенный аппетит. В принципе это предвестник сахарного диабета. Приходится следить за собой.

Жареная еда провоцирует рак

– В эфире вы даете советы, как «жить здорово». А сами ими пользуетесь?

– Как только я стала вести программу «Жить здорово!», у меня изменилось все, причем радикально. И не только у меня, но и у трех врачей – моих товарищей по передаче. Если бы вы только знали, как мы обедаем… Это просто идеальное питание! И очень сытное. У нас всегда рыба и салаты – с перцем, помидорами, зеленью. Обед для нас готовит повар Иван Жихарев, который во время программы делает блюда на заданную тему. В салат он всегда добавляет потрясающий соус: обезжиренный кефир с лимонным соком и нарубленной зеленью. Соли – ни грамма! Когда я впервые его попробовала, была потрясена, насколько соус вкусен и хорош.
Кроме того, мы полностью исключили из обихода полиэтиленовые пакеты, деревянные разделочные доски – в них живут грибки и бактерии. А все пластиковые контейнеры поменяли на стеклянные и керамические.

– Пластик настолько опасен?

– Использовать одноразовую пластиковую посуду можно только один раз. Но подавляющее большинство жителей нашей страны моют ее по 200 раз! При этом она теряет безопасное покрытие и становится угрозой для жизни. Пластик – продукт нефтепереработки, он содержит канцерогенные вещества, которые вызывают рак. Зачем рисковать?
Вот что интересно: когда у человека находят онкологию, он сам себя спрашивает: «Ну почему это случилось со мной?» Мы ведь даже не задумываемся о том, что, например, жареная еда провоцирует рак. При жарке масло выделяет самые тяжелые канцерогенные вещества, а корочка – вообще ужасное дело!
Еще мы в программе поменяли всю посуду на керамическую. Мы не жарим на сковородках с традиционным антипригарным покрытием. У нас их просто нет. Объясню, почему: керамика – это глина и вода. Как ни нагревай, ничего вредного не выделится. Лично я жарю без капли масла – а это возможно только на керамических покрытиях.
Мы также решили всему, что полезно для здоровья, присваивать знак качества «Жить ЗдорОво!» – с ударением на втором «О». И первый такой значок заслужили сковородки с керамическим покрытием.

– Что еще вы изменили в быту? В программе вы говорили о том, что ковры опасны для здоровья. А в своем доме их сняли?

– Их у меня и так не было – я аллергик. Вообще ковры – самая нездоровая часть интерьера. Даже подушки из натуральных материалов – перо, пух – худший вариант для аллергика. Лучшие материалы – специальная гипоаллергенная синтетика.
Мы с докторами заменили в своих домах пылесосы, купили те, что с hepa-фильтрами. В медицинском институте не учат тому, как обустроить дом, поэтому нам самим было интересно узнавать новое.

– У вас два сына. Когда вы их воспитывали, запрещали то, что по определению вредно? К примеру, есть фастфуд или курить?

– В отличие от многих я не отношусь к фастфуду плохо. Просто не надо питаться им три раза в день. Если позволил себе раз в год – ничего плохого с тобой не будет. Главное – не доходить до фанатизма… Но ни это, ни запреты на курение мне не приходилось настойчиво внушать Юре и Васе. Дети выросли в семье врачей, и оба понимают, что курить – это все равно что резать себя на куски, а потом умереть от рака… Их поколение вообще мало курит. Хотя в подростковом возрасте пробовал каждый. Родителям просто нужно пережить этот трудный период. Мы с мужем это понимали, трезво оценивали ситуацию, поэтому не давили на сыновей, а по-доброму все объясняли.

– То есть вы мудрая мама?

– Да я вообще прелесть, а не человек!

Смотрите «Жить здорово!» на «Первом канале» утром в будни, а также программу «Здоровье» утром в воскресенье.